— Ни хрена себе, — выдохнул Фрост, быстро допил кофе, бросил на стол десятидолларовую бумажку и вышел из ресторана, вспомнив, что видел у его входа газетный киоск.

Он покопался в кармане, нашел мелочь и купил ежедневку. Внизу первой страницы была небольшая заметка о поезде, который должен доставить в порт химические вещества. Капитан пробежал глазами ее начало и уткнулся в такую строчку:

“…утверждают, что этот груз — не токсичные вещества, а нервно-паралитический газ. Министерство обороны решительно опровергает эти заявления. Что же теперь предпримут представители кубинской диаспоры? Видимо, им уже не удастся добиться отмены решения о прохождении состава сегодня через Майами. Времени на это не остается…”

Хэнк выбросил газету в мусорную корзину, закурил и задумчиво зашагал к будке телефона-автомата.

Сейчас он чувствовал себя детективом, распутывающим сложные нити готовящегося преступления. Но чувство это было невеселое.

На этот раз Вильсон оказался на месте.

— Лью, это Хэнк.

— Слушай, это ты ночью…

— Сейчас не до этого, о моих ночных приключениях поговорим позже. Я знаю, что они собираются делать со взрывчаткой! Срочно пришли за мной машину, у нас нет времени! Я знаю все.

Фрост дал ему название ресторана, у которого он стоял, и повесил трубку.

— Нервно-паралитический газ, — прошептал он, не в состоянии поверить, что у Орианы и Миранды — у женщин! — хватит жестокости и ненависти ко всему роду человеческому, чтобы умертвить тысячи невинных людей.

Неужели они способны на такое?

Судя по всему, да…

Глава двадцать восьмая

— Мы проверили всю железнодорожную ветку. Все в порядке, под рельсами нет никакой взрывчатки. Я в этом уверен на все сто процентов, так как проверкой занимались сами кубинцы.

Фрост взглянул на начальника железнодорожной станции и усмехнулся.

— Какие кубинцы — наши или их?

— Что?

— Он хочет спросить, — вмешался Вильсон, — проверяли ли вы биографии тех выходцев из Кубы, которые работают у вас, чтобы убедиться, что среди них нет сочувствующих Кастро?

— Да вы что, разве возможно проверить всех рабочих? Это заняло бы уйму времени и стоило бы…

— А теперь это может стоить многих жизней! — резко перебил его капитан и выглянул из окна сортировочной станции. — А нельзя его пустить по другому пути?

— Нет, он уже…

— А остановить?

— Только по распоряжению министерства обороны.

— Черт побери! Сами вы хоть что-нибудь здесь решаете? — взорвался Хэнк.

— Я не собираюсь выслушивать от вас претензии в таком тоне! — взвизгнул начальник станции.

— Тогда будете выслушивать стоны умирающих, — бросил Фрост и вышел из его кабинета, хлопнув дверью. Он нервно закурил и передразнил начальника станции:

— Я не собираюсь выслушивать… Черт бы тебя побрал! Через несколько минут из кабинета вышел наконец Вильсон.

— Ну что? — с нетерпением спросил он его.

— Если ты окажешься не прав, то поклянись, что найдешь мне другую работу. С этой меня точно уволят.

— Клянусь!

Капитан дружески похлопал его по плечу, и они заторопились к выходу из станции.

Машину вел Лью, Хэнк сидел рядом и посматривал на улицы, мимо которых они проезжали — слишком быстро для полиции, но слишком медленно для того, что их ожидало впереди.

— Ну-ка, повтори все сначала, — попросил его Вильсон.

— Слушай. Значит, Ориана и Миранда. Миранда — такая женщина, какая использует секс для достижения своих целей, тогда, когда ей нужно чего-то добиться. От мужчины, от женщины — ей безразлично. Я думаю, что она стала коммунисткой еще до того, как погиб ее отец. Она — одна из тех рожденных в богатых семьях ненормальных, которые почему-то чувствуют вину перед всем миром за свое богатство и решают его уничтожить. Она познакомилась с Орианой, узнала, кто она, и решила, что какой-нибудь компромат на нее может пригодиться в будущем.

— Да ладно тебе, вот в это я как раз и не верю!

— А это как раз главное, оно объясняет все! Смотри: красивая девушка, из очень обеспеченной семьи, встречает другую латиноамериканку, такую же, как и она, — богатую и привлекательную. Они становятся друзьями, затем между ними возникает лесбийская связь — и Миранде есть чем шантажировать Ориану на всю оставшуюся жизнь. Ориана — не коммунистка, наоборот, у нее полно причин их ненавидеть. Ведь они прикончили ее мать, едва не убили ее саму, заставили ее жить в изгнании. Какое еще тебе нужно объяснение тому, что они работают вместе, вдвоем?

— Не знаю, не знаю… Но и в твою версию не могу поверить.

— А я тебе говорю, что здесь чистой воды шантаж. Подумай сам: как может Ориана сотрудничать с коммунистами по собственной воле? Возможно ли, чтобы она согласилась на то, чтобы убили ее отца? Что ее заставило сделать это? Только угроза огласки ее лесбийской связи с Мирандой! Этого она боялась больше всего. Кстати, ты говорил с Джо?

— Да. Он признался, что в действительности послал тебя в Колумбию, чтобы проверить Миранду — ее уже полгода как подозревали…

— А я сам помог стать ей во главе М—19, когда убрал ее дружка Эмилио!

— Вот видишь — дружка! Какая же она лесбиянка?

— Да черт ее знает! Но я уверен, что именно этим она шантажирует Ориану. И еще одна маленькая деталь. Когда я приехал к Васкес, чтобы поговорить с ней по твоей просьбе, она была одета так, как будто собиралась на свидание.

— Что ты имеешь в виду?

— Когда я еще работал у ее отца, я заметил, что она никогда не пользуется духами, как другие женщины…

— Ну и что?

— А то, что в тот день я уловил от нее странный аромат и только позже вспомнил, где я его уже встречал. Именно такими духами пахло от Миранды, когда та пришла навестить меня в лагере М—19 и якобы освободить из клетки. Один и тот же аромат…

— Да что тут такого, просто две женщины предпочитают одни и те же духи.

— Не скажи. Ответ другой: Ориана никогда ими не пользовалась, когда была одна, но перед встречей с Мирандой хочет сделать приятное своей подружке и брызгается ее любимыми духами.

— Неужели ты хочешь сказать, что я вызвал несколько боевых вертолетов и подразделение спецназа только из-за того, что ты уловил запах каких-то духов?

— Лью! — почти выкрикнул Фрост. — Пойми и ты меня. Я — не полицейский и не юрист, чтобы судить о достаточности улик. Но я уверен, что Миранда использовала Ориану, чтобы доставить взрывчатку в Майами, подорвать этот состав к чертовой матери, убить тысячи невинных людей, дискредитировать правительство Соединенных Штатов и обвинить во всем “Омегу семь”. Ты знаешь, какая это взрывчатка?

— Да, пластическая, типа С—4. Такую наши применяли во Вьетнаме.

— Значит, она американского производства? Заверяю тебя, Ориана устроит так, что после взрыва это станет известно газетчикам, а она просто исчезнет и объявится на Кубе, разглагольствуя о том, как она разочаровалась в Америке и в политике ее правительства. А Миранда возвратится в Колумбию как полноправный руководитель М—19, и сам Фидель Кастро будет к каждому ее дню рождения присылать букет цветов.

— Да мы даже не знаем точно, действительно ли там нервный газ. Может, обычные химические вещества, как утверждает министерство обороны.

— Ладно, посмотрим, — сухо ответил капитан.

— Да, тебе хорошо, — вздохнул Вильсон, — ты просто посмотришь, а я потеряю работу.

— Не будь таким пессимистом, — засмеялся Хэнк.